Император против иероглифов

Чжу Юаньчжан, основатель династии Мин, объединивший под своей властью всю территорию Поднебесной, был человеком вовсе не знатного происхождения. И мать и отец его были простолюдинами, арендаторами, поэтому в молодости ему пришлось вынести все тяготы крестьянской жизни.

Придя к власти, он никогда не забывал о своем прошлом, однако… мечтал, чтоб об нем забыли все остальные и выражалось это иногда в достаточно «нестандартных» формах. Например, что по-вашему может быть оскорбительного в иероглифах?

Император и иероглифы

Император, например, считал так. В молодости ему довелось побыть буддийским монахом; а особая примета буддийского монаха — бритая голова. По этой причине, Чжу Юаньчжан просто запретил населению пользоваться иероглифами «гуан» («голый, блестящий») и «ту» («лысый, голый»), могущими напомнить о том, что и он был когда-то бритоголовым монахом.
Иероглиф «сэн» («буддийский монах») просто колол ему глаза, и даже иероглиф «шэн» («живой, ученик»), сходный по звучанию с «сэн» («монах»), ему тоже не нравился.

Или еще: в юности он был воином в «красных войсках», а тогдашние правители Юань, помещики и чиновники именовали «красные войска» «хуан коу» («красный разбойник») или «хун цзэй» («красный бандит»). Чжу Юаньчжан сердился, даже читая иероглиф «цзэ» («правило, параграф»), похожий по форме и произношению на «цзэй»!

Он внимательно просматривал все доклады своих подданных — не затесалась ли за учтивыми речами скрытая насмешка на его, императора, низкое происхождение?
В самом деле, во многих местах встречались слова «монах», «бандит», «разбойник», словно с намерением обругать его. Чем больше он проникался подозрениями, тем больше находил в посланиях слов со смыслом, обидным для него.
Он все больше подозревал сочинителей в использовании скользких намеков относительно его персоны, подходил со своей меркой к их сочинениям и под наплывом гнева повелевал авторов этих сочинений арестовывать и казнить.

Например учитель школы в Личжоу Мэн Цин составил от имени чиновников этой области «Доклад с поздравлениями по случаю зимнего солнцестояния», где была фраза: «шэн дэ цзо цзэ»(«совершенную добродетель сделал правилом»). Юаньчжан прочитал иероглиф «цзэ» («правило») как «цзэй» («бандит»).

Помощник учителя областной школы в Чанчжоу Цзян Чжэнь от имени чиновников этой области написал «Доклад с поздравлениями по случаю первого дня Нового года», во фразе которого «жуй син шэн чжи» («мудрость от природы порождает знание») иероглиф «шэн» был прочитан как «сэн» («буддийский монах»).

Помощник учителя областной школы в Хуайцине Люй Жуй от имени чиновников этой области написал «Доклад с благодарностью за пожалование лошадьми», в нем была фраза «яо чжань ди фэй» («издалека смотрим на императорские врата»), и «императорские врата» были прочитаны как «императорские преступления».

Учитель уездной школы в Сяньфу Цзя Чжу от имени чиновников уезда написал «Доклад с поздравлением по случаю первого дня Нового года», где во фразе «цюй фа сян вэй» («брать за образец и подражать Вэй») первые два иероглифа были прочитаны как «сбрить волосы».

В 1396 г. Юаньчжан специально повелел канцлеру Академии Ханьлинь Лю Саньу и правому учителю этикета в левом директорате обучения Ван Цзюньхуа отобрать образцы докладов с поздравлениями, благодарностями за милость и распространить по всем учреждениям Поднебесной, чтобы теперь при поздравлениях и благодарностях точно следовали этим образцам. Копия с установленного образца доклада подписывалась заполнявшим бланк чиновником, только после этого ученые стали считать себя в безопасности.

Как Чжан императора перехитрил

Период преследования литераторов продолжался с 1384 по 1396 г., то есть тринадцать лет. Единственным счастливчиком, избежавшим казни литератором, оказался составитель бумаг в Академии Ханьлинь некий Чжан.
Этот человек во время разговоров в Академии Ханьлинь высказал ошибочное мнение, был понижен в должности и назначен учителем окружной школы в Пучжоу в Шаньси.
Он составил поздравительный доклад по всем правилам. Юаньчжан помнил его имя и, просматривая текст доклада, нашел в нем две фразы: «Тянь ся ю дао» и «вань шоу у цзян»(«Поднебесная имеет принципы» и «долголетие на 10 тыс. лет не имеет пределов») — и с гневом сказал: «Этот старец еще и обзывает меня бандитом!»

Послал людей привезти его для допроса и сказал: «Я отдаю тебя судебным органам, можешь еще что-то сказать?»
Чжан ответил: «Скажу только одну фразу и потом умру без промедления. Вы, Государь, разве не говорили, что в докладах не разрешается выдумывать, а надо всегда выбирать из классических книг соответствующие выражения?
«Поднебесная имеет принципы» — это сказано Конфуцием, а «долголетие на 10 тыс. лет не имеет пределов» взято из «Ши цзин», если говорят, что я клевещу на Вас, то только таким образом».

Юаньчжан был приперт его доводами и не мог сказать ни слова, думал полдня, и потом сказал: «А этот старец веско умеет говорить, освободите и отпустите его». Все прислуживавшие чиновники тайком говорили: «За несколько лет оказался прощенным только один этот человек!»

Мужик, возвысившийся от земли

Запреты на пользование некоторыми иероглифами показывают, что Чжу Юаньчжан не хотел, чтобы люди вспоминали о его низком происхождении. В то же время он кичился иногда своим происхождением из простого народа.

По обычаю все императоры и князья разных эпох, основывающие империи, выискивали какого-либо знаменитого человека древности той же фамилии и объявляли его своим предком.
Отец и дед Чжу Юаньчжана были арендаторами, а предки по женской линии — знахарями, и те и другие в феодальном обществе считались простолюдинами и ничем не славились.

Говорят, что когда он с образованными чиновниками обсуждал вопрос о родословной своей семьи, то хотел объявить своим предком знаменитого ученого сунской династии Чжу Си. Как раз в это время прибыл на аудиенцию архивариус из Сучжоу по фамилии Чжу, и Чжу Юаньчжан спросил: «Ты не потомок ли Чжу Вэньгуна?»
Этот мелкий чиновник не понял смысла вопроса и, боясь ложью навлечь беду, прямо сказал, что это не так. Юаньчжан подумал, что даже мелкий чиновник, и тот не может вопреки истине признать знаменитого человека своим предком.
К тому же никто никогда не слышал, чтобы его хуйчжоуские предки из Чжу имели именитых родственников, и если бы он, паче чаяния, признал вопреки фактам его знатное происхождение, то есть сделал бы себя потомком именитого рода, то был бы осмеян знавшими правду людьми. Разве мог он так поступить?

Оставалось только отказаться от этой мысли и не делать себя потомком известного конфуцианца, но по примеру своего земляка — императора ханьского Гаоцзу просто подчеркивать, что, хотя он не знатного происхождения, все же возвысил свой род.
Он частенько щеголял словами: «Я сам — простолюдин с правобережья Хуайхэ» или «простолюдин с левобережья Янцзы» вплоть до «мужик, возвысившийся от земли», «выходец из униженных».

И таким образом, самоуничижение сразу превраща лось в самовозвеличивание и в сравнение себя с ханьским Гаоцзу. Ведь он, что называется, голыми руками, не имея и пяди земли, приобрел Поднебесную. Однако, подчеркивая это постоянно, он в то же время запрещал говорить так о себе другим людям. А если кто так говорил, то считалось, что тот копается в происхождении императора, в итоге появлялось еще одно судебное дело.

Автор компиляции — Мэлфис К., цифры и факты взяты из «Жизнеописания Чжу Юаньчжана» (1328—1398 гг.)