Наказание еретиков. Аутодафе

Вина доказана

Чтобы спастись, подсудимый должен был сперва признать себя виновным в предъявляемом ему обвинении, затем выдать подлинных или воображаемых сообщников, и только тогда ему разрешали отречься от ереси и примириться с церковью.
Если все это он проделывал охотно и со рвением, то мог отделаться сравнительно легким наказанием; если же инквизиторам удавалось его сломить только после длительной «обработки», то его ждала более суровая кара.

К каким же наказаниям присуждал своих «подопечных» трибунал инквизиции?
В первую очередь к епитимиям — от «легких» до унизительных» (confusibles), затем к тюремному заключению, обычному или строгому, к галерам и, наконец, к отлучению от церкви и передаче осужденного светским властям для сожжения на костре. Почти всегда эти виды наказаний сопровождались бичеванием осужденных и конфискацией их имущества.
Чаще всего такие процессы возбуждались с единственной целью завладеть имуществом жертвы, ибо инквизиция проявляла не меньший, а часто даже больший интерес к состоянию своих жертв, чем к «спасению их душ».
Другой чертой инквизиционного суда было то, что, кроме осужденного, несли наказание и его дети и потомки, иногда вплоть до третьего поколения, которые лишались не только наследства, но и гражданских прав.

Епитимия или «подвиг благочестия»

Обычные епитимии, накладываемые инквизицией, — чтение молитв, посещение храмов, посты, строгое исполнение церковных обрядов, хождение по «святым» местам, пожертвования на благотворительные дела — отличались от такого же рода наказаний, накладывавшихся исповедниками, тем, что инквизиция применяла их к своим жертвам в «лошадиных» дозах.

Строгое соблюдение церковных обрядов, чтение молитв (иногда предписывалось повторять в присутствии свидетелей десятки раз в день одни и те же молитвы), изнурительные посты, пожертвования на богоугодные дела, многократное посещение различных «святых» мест (все эти наказания накладывались к тому же на одно и то же лицо) превращались в тяжелую обузу, длившуюся иногда годами.
При этом малейшее несоблюдение епитимий грозило новым арестом и еще более суровыми наказаниями. Такие епитимии превращались в подлинные «подвиги благочестия» и не только морально терзали наказуемого, но и приводили его и его семью к полному разорению.

«Унизительные» наказания

В случае «унизительных» наказаний ко всем перечисленным выше епитимиям прибавлялись еще следующие наказания — ношение позорящих знаков, введенных впервые св. Домиником в 1208 г. и «усовершенствованных» позднейшими инквизиторами, в виде больших холщовых нашивок шафранового цвета, имевших форму креста.
В Испании на осужденного надевали желтую рубашку без рукавов с нашитыми на ней изображениями чертей и огненных языков из красной материи; на голову его напяливали шутовской колпак.
Позорящие нашивки осужденный должен был носить дома, на улице и на работе, чаще всего всю жизнь, заменяя их новыми, если они приходили в ветхость.
Обладатель таких нашивок был объектом постоянных издевательств со стороны обывателей, хотя соборы лицемерно призывали верующих относиться к носителям позорных знаков с «кротостью и сожалением». Таким образом, ношение креста, этой священной эмблемы христианства, превратилось в одно из самых тяжких наказаний.

В числе «показательных» наказаний, которым подвергались жертвы инквизиции, фигурировало публичное бичевание. Осужденного, обнаженного по пояс, бичевал священник при всем честном народе в церкви во время богослужения; его бичевали во время религиозных процессий.
Весьма часто осужденный подвергался таким экзекуциям в течение всей своей жизни. Снять с него такого рода епитимию, впрочем, как и другие, мог только один человек, тот же, кто и присудил его к этому наказанию, — инквизитор, и он делал это на определенных условиях.

Тюрьма и казнь

Следующим наказанием была тюрьма, причем пожизненное тюремное заключение считалось проявлением высшей степени милосердия.
Тюремное заключение было трех видов:

  1. каторжная тюрьма (murus strictissimus), когда заключенного содержали в одиночной камере в ручных и ножных кандалах;
  2. строгое тюремное заключение (murus strictus durus arctus), когда осужденный содержался в одиночной камере в ножных кандалах, иногда прикованный к стене;
  3. простое тюремное заключение, при котором заключенные содержались в общих камерах без кандалов.

Во всех случаях заключенные получали в качестве еды только хлеб и воду. Постелью им служила охапка соломы. Узникам запрещались контакты с внешним миром Инквизиторы предпочитали, чтобы грязную работу за них выполняла гражданская власть, чтобы превратить ее в соучастника своих преступлений и создать видимость, что сама церковь не убивала никого, не проливала крови.
Осудив, например, еретика, она формулировала приговор в примерно так: обвиняемый признавался еретиком нераскаянным и в качестве такового передавался в руки светской власти, «дабы с ним было поступлено по закону». Вот и все, в приговоре насчет казни не делалось и отдаленного намека.
Напротив, обычно рекомендовалось проявить милосердие. Но светские власти, приняв от инквизиции такого нераскаянного еретика, очень хорошо знали, что надо с ним делать, и что милосердие с их стороны будет рассматриваться как показатель их собственной еретичности.
Когда сенат Венеции в 1521 г. отказался санкционировать инквизиторские казни в Брешии, папа Лев X обнародовал буллу, проклинающую их «властью церкви и другими соответствующими законодательными мерами».



Казнь обычно назначалась на праздничный день и считалась публичным зрелищем.
Накануне город украшали флагами, гирляндами цветов, балконы украшали коврами. На центральной площади воздвигался помост, на котором возводили алтарь под красным балдахином и ложи для короля или местного правителя и других светских, в том числе военных и церковных, нотаблей.
Присутствие женщин и детей приветствовалось. Так как аутодафе длилось иногда весь день, то у помоста строились общественные уборные, которыми могли воспользоваться в случае нужды почетные гости.
В этот день звонили церковные колокола, иногда обернутые в мокрую ткань, чтобы сделать звон более печальным, хор школьников пел псалмы и гимны. Население призывалось присутствовать на ней. Уклонение от такого приглашения, как и проявления симпатий или жалости к казнимому, могло навлечь подозрение в ереси.
Учащиеся получали каникулы с тем, чтобы стать свидетелями гибели вероотступников, приветствовалось присутствие среди зрителей детей.

Костру предшествовало аутодафе, устраиваемое на празднично убранной центральной площади города, где в присутствии церковных и светских властей и народа совершалось торжественное богослужение и траурная месса, за ней следовала грозная проповедь инквизитора, которая кончалась оглашением приговоров.
Приговоры зачитывались по-латыни, заключенные с трудом улавливали их смысл, были они длиннющими, начинались цитатами из Библии и произведений отцов церкви, читались медленно.
Если осужденных было много, то на оглашение приговоров иногда уходило несколько часов. Иногда до последнего момента от осужденных скрывали их приговор.
Стоя на коленях осужденный выслушивал решение суда и должен был признать его справедливость. В противном случае его либо возвращали в тюрьму, для дальнейших пыток, либо сжигали живьем. Аутодафе венчалось экзекуциями: одних осужденных облекали в санбенито и шутовские колпаки, других стегали плетьми, третьих стражники и монахи волокли на «жаровню»…

«Жаровня» представляла собой эшафот со столбом в центре, к которому привязывали осужденного и обкладывали заранее завезенными дровами и хворостом.
Перед сожжением еретиков и ведьм по договоренности сначала душили с помощью гарроты(веревочная петля с палкой) или повешения.
Этот акт милосердия применялся, чтобы осу жденные не отрекались от своих признаний и «добровольно» подтвердили их.
Однако, если обвиняемые упорствовали и явно не раскаивались или перед казнью делали то, что не входило в планы инквизиции — проповедовали, сыпали проклятиями, кричали о своей невиновности — их сжигали живьем. (В Италии и Испании сжигали только живьем). Это заставляло большинство осужденных сохранять молчание, чтобы избежать ужасной смерти на костре.

Для особо злостных, в глазах инквизиции, осужденных костер разводили из сырого дерева, чтобы продлить казнь. Сырое дерево вместо сухого хвороста замедляло горение и делало смерть более длительной и болезненной.
Некоторые, наполовину сожженные, выбирались из огня, и их снова бросали туда, пока они не сгорали совсем. А до сожжения им могло быть предписано дополнительное наказание в виде отсечения рук, ног, дробления костей, вырывания кусков плоти раскаленными щипцами.

Сопровождавшие на костер упорствующих еретиков монахи и «родственники» пытались в эту последнюю минуту вырвать у своих жертв отречение.
О желании раскаяться такой осужденный мог дать знать только знаком, так как, опасаясь, что он будет агитировать перед народом в пользу ереси, его часто вели на казнь с кляпом во рту.
Когда зажигался костер, особо уважаемым прихожанам предоставлялось почетное право подбрасывать в огонь хворост, чем они приумножали перед церковью свои добродетели.

Если осужденный на костер умирал до казни, то сжигали его труп. Сожжению подвергались и останки тех, кто был посмертно осужден. В испанской и португальской инквизиции было принято сжигать на костре куклы, изображавшие осужденных (казнь in efigie).


Источник — Нет сведений 
Выложил — Мэлфис К.


Подписаться
Уведомить о
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
 
 
Также вас может заинтересовать:

Интересное

Женский костюм 12 века
Кафтан или «бронехалат»

Наверх