Крестовый поход папы Пия II

Европа готовиться дать отпор туркам

Узнав о последней победе Мехмеда, все христианские народы были поражены ужасом. Представлялось уже, что турецкие солдаты разрушают алтари в храмах Божиих в Венгрии и Германии, ислам, от которого Европа стремилась освободить Восток, готовился завоевать саму Европу.
Сколько уже было войн, сколько бесплодных усилий ради спасения Иерусалима, ради спасения Византии! И вот Риму, столице христианского мира, угрожает та же опасность.

Обвиняли папу Николая V, страстно увлекавшегося возрождением наук, в том, что он оставался равнодушным к гибельному положению христианской Греции. Его упрекали в излишней заботливости о предохранении от разрушения творений великих гениев языческой древности в то время, когда вере Христовой предстояло погибнуть под ударами варваров. Николай приказал тогда проповедовать Крестовый поход всему христианскому миру, но среди общего уныния никто не думал взяться за оружие.
Европа, неподвижная от страха, смотрела на приближающееся владычество мусульманское, как смотрят обыкновенно на заразные болезни, эти смертоносные потоки, пробирающиеся из страны в страну, и наступления которых не может остановить никакая человеческая сила.

Вскоре после взятия Константинополя Филипп Добрый, герцог Бургундский, собрал в Лилле во Фландрии все высшее сословие своего государства и на одном рыцарском празднестве старался возбудить энтузиазм в рыцарях Креста. Среди зрелищ и блистательных рыцарских церемоний вдруг показался слон, которого вел гигант сарацин, на спине у слона была башня, где была заключена женщина, облаченная в траурную одежду.
Эта женщина, представлявшая собою христианскую церковь, вышла из своего заключения и, обращаясь к герцогу Бургундскому, произнесла длинное стихотворение, заключавшееся в жалобах на бедствия, которыми она была обременена в особенности жаловалась она на вялость и на недостаток усердия государей и рыцарей в том, чтобы помочь ей. Филипп Добрый, прибавляет Оливье де ля Марш, посмотрел с состраданием на «даму — святую церковь».

Потом герольд громко провозгласил, что он клянется прежде всего Богу, Творцу своему, Пресвятой Деве, «дамам и фазану», что будет сопровождать короля Французского и станет служить ему «так хорошо, как только благодать Божия допустит его», если христианнейшему монарху будет угодно «подвергнуться подвигу защиты веры и сопротивления достойному осуждения предприятию великого турка».

Все государи, знатные владетели и бароны, присутствовавшие на этой церемонии, также поочередно признавали имя Божие и Пресвятой Девы, не забыв дам и фазана, и поклялись пожертвовать всем своим имуществом и жизнью на служение Иисусу Христу и «их весьма грозному господину герцогу Бургундскому». Некоторые из них присоединили к клятве особенные, личные вызовы султану — «великому турку», обещая сразиться с ним лицом к лицу; другие предлагали вызов на поединок многим князьям «враждебного лагеря». Один рыцарь обязывался не вкушать по пятницам «никакой вещи, подлежащей смерти», пока он будет в борьбе с одним или многими врагами веры; другой давал обет пойти прямо на знамя «великого турка» и «сбросить его на землю или тут же умереть».

Тому, кто желает познакомиться со всеми странными и исключительными подробностями касательно этого рыцарского празднества, мы предлагаем обратиться к пространной истории Крестовых походов. Какое громадное различие между подобного рода призывом к священной войне и проповедью Петра Пустынника и св. Бернара!
Поэтому и не было заметно на этом рыцарском собрании того энтузиазма, который так блистательно проявился на Клермонском соборе и на многих других соборах, созванных по делам Востока. Французский король Карл VII, который должен был вести крестоносцев в Азию, не принял креста, и Франция забыла о нашествии османов.

Между тем, некоторые благочестивые люди прибегали к невероятным усилиям, чтобы воскресить первые времена священных войн: Иоанн Капистрано, монах ордена св. Франциска, Эней Сильвио, епископ Сиенский, употребляли все средства для воспламенения умов и для возбуждения воинственного благочестия крестоносцев. Первый из них, почитаемый святым, проходил по всем городам Германии и Венгрии, рассказывая народу об опасности, угрожающей святой вере со стороны неверных.

Второй, один из просвещеннейших епископов своего времени, изучивший греческую и латинскую литературу, оратор и поэт, увещевал государей вооружиться, чтобы предупредить вторжение варваров в их собственные пределы и спасти христианский мир от близкой погибели. Тому и другому, при содействии влияния главы церкви, удалось возбудить в уме народов некоторые возвышенные чувства, но, чтобы применить их к делу, народ нуждался в примере и влиянии со стороны государей, а государи, разделяемые несогласиями или озабоченные поддержанием своей власти, пребывали в бездействии.
«Христианская Европа, — говорит епископ Сиенский, — была тогда не чем иным, как телом без головы, республикою без судей и без законов». Николай V, при котором совершилось падение Константинополя, умер, прежде чем мир христианский успел что-нибудь предпринять для исправления этого великого бедствия и для предупреждения других несчастий.

Каликст III, преемник Николая V, вступая на папский престол, возобновил данную им прежде клятву употребить все зависящие от него средства, чтобы остановить завоевания турок. Он разослал легатов и проповедников по всей Европе, чтобы возвещать и проповедовать войну против неверных. В это самое время Мехмед II намеревался вести свою армию в Венгрию.

Сражение за Белград

Две кометы, появившиеся тогда на небе, показались всем зловещими предзнаменованиями, и весь Запад находился в страхе. Каликст возбуждал христиан к покаянию; он представлял им священную войну как средство искупить свои прегрешения и умиротворить гнев Божий. В скором времени Белград был осажден турками. Жители соседних стран поспешили на защиту его. Тогда папа приказал каждый день в полдень звонить в колокола во всех приходских церквах, чтобы созывать верующих на молитву за венгерцев и за всех сражающихся с неверными. Каликст раздавал индульгенции всем христианам, которые по этому призыву трижды произнесут Молитву Господню и Ангельское приветствие. Отсюда произошел обычай молитвы к Богородице, сохранившийся в западной церкви до новейших времен.

Осада Белграда продолжалась уже 40 дней, и Мехмед II угрожал превратить город в развалины, когда на помощь к осажденным явились Гуниад и монах Капистрано, один во главе многочисленных отрядов, другой — без всякого оружия против врага, кроме убедительного и проникнутого благочестием красноречия и своих пламенных молитв.
В один день 6 августа 1456 г. воины христианские обратили в бегство армию Мехмеда и уничтожили османский флот, стоявший на Дунае и на Саве. Гуниад проявил чудеса храбрости; Капистрано в минуту самой большой опасности ходил по рядам христианского войска с крестом в руках, повторяя слова: «Победа, Иисус, победа!» Более 20.000 мусульман погибли в битве или в бегстве, султан был ранен среди янычар и поспешно удалился от Белграда со своей побежденной армией.
Возвратясь в Константинополь, Мехмед скоро оправился от поражения и занялся завоеванием всех провинций, принадлеж авших греческой империи. Через семь лет после покорения Византии он повел своих победоносных янычар в Пелопоннес.

Турки захватывают Пелопонес

Не встречая почти никакого сопротивления, он с пренебрежением отнесся к такой легкой победе, задумав более обширные предприятия. И когда он водружал знамя полумесяца среди развалин Афин и Спарты, взоры его устремлялись на моря Сицилии и старались наметить тот путь, который должен был привести его к берегам Италии.

Между тем, после Каликста III на папский престол вступил Эней Сильвио, неутомимый проповедник священной войны. Первым делом Пия II было возвестить Европе о таких опасностях, которые у грожали ей, и убеждать христианских государей соединить свои силы против турок. На соборе, созванном в Мантуе, явились депутаты из всех стран, завоеванных или угрожаемых османами, и передали плачевную повесть о бедствиях, которые терпели христиане под владычеством варваров.
Папа энергично восстал против равнодушия тех, на кого Бог возложил защиту христианства; слова главы церкви были преисполнены религиозного чувства, а религия его — проникнута патриотизмом. Но ни увещевания папы, ни мольбы не могли положить конец печальному недоверию между государями; Европа, столько раз поднимавшаяся на защиту отдаленных стран, не вооружалась для защиты своих собственных пределов.

Между тем, турки опустошали уже границы Иллирии и угрожали Рагузе. Знамя полумесяца развевалось на всех островах архипелага и Ионийского моря; опасность угрожала итальянским берегам; папа созвал совет кардиналов и объявил им, что он решился сам выступить против неверных. «Удрученному годами и недугами, ему оставалось жить, может быть, только несколько мгновений. Он шел на почти верную смерть. Но что ему было за дело до места и времени его смертного успокоения, если он принимал смерть за народ христианский!» Кардиналы единодушно одобрили благородное решение Пия II.

С этой минуты папа занялся приготовлениями к Крестовому походу, которого он был вождем и апостолом; в красноречивом увещании, обращенном ко всем верующим, он объяснил благородные побуждения своего самопожертвования. Отцы наши, — говорил он, — потеряли Иерусалим и всю Азию, мы потеряли Грецию и несколько государств в Европе. У христианства остался только один уголок в мире: в этой крайней опасности отец всех христиан идет сам навстречу неприятелю. Без сомнения, война не свойственна ни слабости старцев, ни назначению пап, но, когда святой вере угрожает гибель, кто может нас удержать!.. За нами последуют наши кардиналы и многие епископы; мы выступим с развернутым знаменем, с мощами святых, с самим Иисусом Христом — в святом причастии. Кто из христиан откажется последовать за наместником Божиим, идущим со всем своим собором и церковным синклитом на защиту веры и человечества?»

Папа в своем послании назначал местом сбора крестоносцев город и порт Анкону. Он обещал отпущение грехов всем, кто прослужит полгода или будет содержать на свой счет одного или двух воинов в продолжение того же времени. Это папское послание было прочитано во всех церквях на Западе, и такова оказалась сила влияния одного человека, преисполненного христианского самопожертвования, человека, великодушно приносившего самого себя в жертву делу Креста, что на короткое время как бы воскресли то рвение и тот энтузиазм, которые воодушевляли воинов первых Крестовых походов. В самых отдаленных от вторжения турок странах и на дальнем Севере принимали крест и вооружались.

Призвав Божию помощь в базилике св. Апостолов, Пий II выехал из Рима в июне 1464 г. Страдая изнурительной лихорадкою и опасаясь, чтобы вид его страданий не лишил бодрости воинов Креста, он скрывал болезнь и запрещал своим служителям сообщать о ней. По всему пути народ молился об успехе экспедиции и приветствовал папу как освободителя христианского мира. Прибыв в Анкону, он встретил здесь многочисленную толпу пилигримов, умиравших от голода и почти нагих; апостольские увещания его подействовали сильнее на простой народ, чем на рыцарей и баронов, и замечательно, что бедные, казалось, были более поражены опасностью, угрожающей Европе, чем богатые и великие мира.

Пий II был тронут нищетою крестоносцев; но, не имея возможности содержать их всех на свой счет, он удержал только тех из них, которые могли существовать во время войны на собственные средства, а остальных распустил, наделив их индульгенциями Крестового похода. Флот уже готов был выступить в море. Чувствуя близкую свою кончину, он созвал кардиналов и сказал им: «До сего дня я делал все что мог для овец, врученных моему попечению; я не щадил трудов и не обращал внимания на опасности; принес в жертву жизнь мою ради общего спасения; я не в состоянии исполнить то, что предпринял; вам предстоит кончить дело Божие». С усилием выговорив последние слова, он скончался.

Смерть Пия II привела в отчаяние пилигримов, и так как он был душою Крестового похода, то с его смертью кончился и Крестовый поход. Одни венецианцы перенесли войну в Пелопоннес, но не достигли большого успеха в действиях своих против турок; греки, обнадеженные помощью, также подняли знамя свободы, но не смогли устоять против янычар Мехмеда II и погибли жертвами своего самоотвержения. Скандербег, столицу которого осаждали османы, приехал сам просить помощи на Западе.

Принятый преемником Пия II в присутствии кардиналов, он объявил, что на Востоке уцелел только Эпир, а в Эпире — его маленькая армия, которая еще сражается за дело христианства. Он прибавил, что если будет побежден, то не останется никого для защиты доступа в Италию. Павел II снова предупредил христианский мир об опасности, ему угрожающей; но на предупреждения его никто почти не обратил внимания; Скандербег, не получив никакой помощи, возвратился в Албанию, опустошаемую турками, и умер в Лиссе, покрытый славою, но в полной безнадежности на спасение того дела, за которое вел борьбу.

Клятва Мехмеда

В это время (1475) Мехмед дал торжественную клятву, в присутствии улемов и знатнейших сановников своей империи, что не будет пользоваться никакими удовольствиями и не даст себе никакого отдыха, пока не истребит все христианское племя и не провозвестит славу Пророка от Востока до Запада. Османская империя повторила грозные обеты султана и присоединилась к его разрушительным предприятиям.

Подготовлявшаяся страшная война началась с острова Негропонта, или Эвбеи: население острова было умерщвлено или продано в рабство. Все, что мог сделать папа в отмщение за поругание человечества и веры Христовой, было снаряжение флота, который, соединившись с флотами венецианским и неаполитанским, отправился опустошать берега Малой Азии. Но эти бесплодные экспедиции не могли остановить успехов османского владычества. На короткое время Мехмед был отвлечен войною с Персией, но, одержав победы по берегу Тигра, он возвратился в Константинополь, откуда снова стал угрожать Западу.

Многочисленное войско выступило против Венгрии. В то же время снаряжались экспедиции для нападения на остров Родос и на берега Италии. В Трансильвании произошли многие кровопролитные битвы; во время одной из этих битв христиане, одержав победу, предались безумной радости и начали плясать на поле сражения, покрытом ранеными и убитыми. В этом пировании среди смерти и разрушения было что-то варварски дикое, совершенно не достойное воинов Креста.

Осада Родоса

Осада Родоса представила более героическое зрелище. Папа Сикст IV, один только пославший помощь непобедимым охранителям Родоса, провозгласил их защитниками церкви христианской и отправил великому магистру ордена д’О6юссону красную кардинальскую шляпу. Только в столице христианского мира радовались тогда победам над турками, и Рим установлял праздники в ознаменование тех дней, когда неверные бывали побеждены.

Высадка турецкого десанта в Италии

Между тем, Италии угрожали самые серьезные опасности. Грозная османская армия высадилась на берегах Неаполя и завладела Отрантом, где все сделалось добычею пламени и меча. Это вторжение турок, которого совсем не ожидали, распространило страх во всех соседних странах. Дофин сообщает, что была минута, когда папа намеревался покинуть город апостолов и бежать за Альпы. История вовсе не упоминает о том, какие из христианских народов вооружились тогда, чтобы отразить победоносных османов.

Смерть Мехмеда II

Во всяком случае, Провидение, на которое возложила Европа всю свою надежду на спасение, явилось на помощь христианскому миру. Мехмед умер внезапно в Константинополе 3 мая, в самый день обретения Честного Креста. Это известие быстро распространилось повсюду и было принято христианами как весть о великой победе.
В Риме, где всех более тревожились и опасались, папа разрешил общественные увеселения в продолжение трех дней, и во все это время мирные пушечные залпы из замка св. Ангела не переставали возвещать об освобождении Италии

Источник — Компиляция на основе книги Жозефа Мишо. «История крестовых походов.» 
Выложил — Мэлфис К.