C самого зарождения и до наших дней, одна из особенностей христианства состояла в постоянных противоречиях, раздирающих учение — в виде ожесточенной борьбы между различными направлениями и течениями, в начале, а затем — между господствующим течением, и оспаривавшим его истинность и «праведность» огромным количеством самых разнообразных оппозиционных течений, объявлявшихся «официальной» церковью еретическими.
Однако как именно определялась «официальность» того или иного направления христианства? Разумеется ответ прост — «официальная» церковь всецело поддерживала существующий государственный строй, а тот в свою очередь, воздавал свой «долг» сполна, поддерживая церковь.
Исходя из этого, в очень скором времени, церковь, окончательно и бесповоротно связала себя с превилигированными, или «эксплуататорскими» классами общества, и по сути отвергла мечту ранних христиан о построении «божьего царства» на земле. Теперь она не противилась, а напротив, служила духовным стержнем социального неравенства, призывала страждущих и угнетенных примириться со своим положением, обещая за это загробное воздаяние.
Именно в этом и заключается корень проблемы, порождавшей на протяжении столетий самые разнообразные христианские ереси, оспаривавшие как авторитет и власть церкви, так и общественный строй, которому она покровительствовала. Именно поэтому ересь, как тень, следует за церковью на всем протяжении ее истории. Ересь многолика и неистребима. Ее нельзя победить ни уговорами, ни угрозами, ее не удавалось уничтожить ни огнем, ни мечом.
Ереси во времена зарождения христианства
Ересь — это всегда оппозиция господствующей церкви и миру выстроенному под её надзором. Конечно церковь не хочет потерять власть, и потому, стремится всеми силами и любыми средствами искоренить и уничтожить ересь.
Отражая в различные исторические эпохи противоречивые интересы различных социальных групп, ереси выступали как против церковной иерархии, так и против несправедливости господствующего государственного строя, с которым, церковь неразрывно связана.
Можно почти не лукавя отметить, что ереси были своеобразной формой классовой борьбы, характерной именно для средних веков, т.е. феодального мира, мыслившего только религиозными категориями.
Первые христианские общины, разбросанные по обширной територии Римской империи, представляли пестрый конгломерат самых различных школ и направлений. Об этом можно судить и по большому количеству разноречивых евангелий и посланий, имевших хождение среди ранних последователей христианства.
Борьба велась среди них за и против сохранения демократического устройства христианских общин, за и против признания существующего общественного строя, за и против окончательного разрыва с иудейством, из среды которого христианство вышло и жесткая обрядность которого сдерживала распространение новой религии среди так называемых язычников.
Отголоски внутренней борьбы в раннем христианстве мы находим в Новом завете. В наиболее ранних христианских общинах была распространена вера в то, что «царство божие» на Земле наступит в самое ближайшее время.
«Истинно говорю вам,— читаем в Евангелии от Матфея,- есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят сына человеческого, грядущего в царствии своем»(Мф. 16:28).
Можно себе представить, какой энтузиазм, какой прилив энергии и фанатизма вызывали подобные радужные обещания среди последователей христианства.
Однако проходили годы, десятилетия, одно поколение христиан сменялось другим, а эти обещания не осуществлялись, «милленниум» — тысячелетнее царство — не наступал.
Верующие осаждали своих проповедников, требуя объяснить, когда же это наступит. Те же им отвечали, судя по Деяниям апостолов: «Не ваше дело знать времена или сроки»(Деян. 1:7).
Подобного рода ответы не могли удовлетворить недовольных. Руководители христианских общин стремились всеми имевшимися в их распоряжении средствами избавиться от подобного рода «ропотников», ссылаясь на соответствующие места Нового завета.
Инквизиция до инквизиции
В Евангелии от Иоанна, сам Христос говорит сомневающимся:
«Кто не пребудет во мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; и такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают»(Ин. 15:6).
Забегая вперед, хочу отметить, что этот пассаж, впоследствии, был особенно дорог инквизиторам, ибо оправдывал использование костров, венчавших аутодафе. Впрочем, апостолы также не отличались особым терпением к инакомыслящим.
Вот, например, что говорит апостол Петр, как бы предвидя, какие острые формы приобретет со временем борьба различных течений в христианстве: «Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их господа, навлекут сами на себя скорую погибель»(2 Пет. 2:1).
Бог, предупреждает Петр, так же беспощадно, как он карал падших ангелов, будет карать еретиков: «а наипаче тех, которые идут вслед скверных похотей плоти, презирают начальства, дерзки, своевольны и не страшатся злословить высших»(2 Пет. 2:10).
Говоря о таких людях, Петр не стесняется самых «острых» выражениий: «Это,безводные источники, облака и мглы, гонимые бурею: им приготовлен мрак вечной тьмы»(2:17). Как видите, христианской кротостью здесь даже не пахнет.
Не менее строг по отношению к инакомыслящим и апостол Павел. Во Втором послании к Тимофею с еще большей остротой звучат мотивы нетерпимости. Павел наставляет своего сторонника, что недалеко то время, «когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням»(2 Тим. 4:3-4).
Более того, Павел сообщает, что он уже сам становится жертвой этих лжеучителей. Он призывает Тимофея к энергичным действиям: «Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай… Будь бдителен во всем» (2, 5).
Это, как отмечает Энгельс, — «прямо по Дарвину,- борьба за идейное существование» заканчивается победой епископального направления, выражавшего настроения и интересы наиболее богатой и влиятельной прослойки верующих, тесно связанной с римской знатью.
Оппозиционные элементы изолируются и подавляются путем отлучения, а вместо разобщенных первоначальных христианских общин возникает централизованная церковная организация, возглавляемая епископами, главенствующую роль среди которых с течением времени начинает играть римский епископ — папа.
Навигация
